Прогнозы и прогнозирование

Россия и постсоветское пространство в 2020 г.

прогнозы американских аналитиков

Казанцев А.А.

Представления западных экспертов о будущем России и постсоветского пространства представляют достаточно большой интерес. В частности, они оказывают влияние на перспективные планы политических и экономических элит стран Запада в отношении данного региона.

Ниже будет рассмотрен ряд прогнозов западных экспертов относительно будущего России к 2020 г. Одним из основных источников послужили материалы специального семинара «Россия и новые независимые государства Евразии в 2020 г.», проведенного в Будапеште в апреле 2004 г. Национальным Советом по разведке (НСР) США. Семинар являлся частью более крупного проекта подготовки открытого доклада НСР «Очертания будущего мира. Глобальные тенденции, 2020» (декабрь 2004 г.).[1] В рамках семинара в Будапеште был подготовлен отдельный открытый обобщающий документ: «Евразия в 2020 г. Региональный доклад проекта «Глобальные тенденции, 2020»» (апрель 2004 г.).[2]

Постсоветское пространство к 2020 г.: глобальный контекст

В целом, в анализе западных экспертов можно выделить три основные группы глобальных факторов, которые определят ситуацию на постсоветском пространстве к 2020 г.: 1) радикальные изменения в соотношении размеров экономик и общего соотношения сил западных и незападных стран; 2) демографический упадок старых индустриальных стран («глобального Севера») и резкий рост населения в развивающихся странах («глобального Юга»); 3) усиление исламского экстремизма и международного терроризма.

Наиболее радикальный и чрезвычайно широко дебатирующийся прогноз об изменении глобального экономического соотношения сил в первой половине XXI века принадлежит экономистам агентства «Голдман Закс» Доминику Вильсону и Рупе Пурушотхаману. В опубликованном в октябре 2003 г. докладе «Мечтая вместе с «БРИК»: Путь к 2050 г.» они высказали гипотезу о том, что к 2050 г. лидирующую роль в глобальной экономике будут играть 4 незападные страны: Бразилия, Россия, Индия и Китай (сокращенно – «БРИК»). [3]

Согласно данному прогнозу, к 2025 г. ВНП Бразилии, России, Индии и Китая составит половину от ВНП 6 самых крупных экономик современного «западного» мира, сокращенно, «Г-6» (США, Япония, Германия, Великобритания, Франция, Италия). К 2040 г. страны «БРИК» будут иметь ВНП больший, чем страны «Г-6».

По прогнозу экономистов агентства «Голдман Закс» ВНП Китая к 2050 г. составит 44, 45 (все цифры даются в млрд. долл. США); США – 35, 16; Индии – 27,8; Японии – 6,67; Бразилии – 6,07; России – 5,87; Великобритании – 3,87; Германии – 3,6; Франции – 3,15; Италии – 2,06.

Основу для прогнозов о столь оптимистичном развитии экономик «БРИК» составляет экономический рост в Китае. Уже в 2003 г. КНР по данным Всемирного банка заняла 6 место в мире по объему ВНП, обогнав Италию (7 место) и Канаду (8 место) и лишь немного отставая от Франции (5 место). [4] Однако во многом это объяснялось специфической методикой, принятой Всемирным банком, который при оценке размеров ВНП учел заморские департаменты Франции, но при этом «особые территории» Китая (Гонконг (26 место в мире) и Макао (105 место) были подсчитаны отдельно. Однако даже без учета экономик Гонконга и Макао Китай в 2006 г., скорее всего, окончательно займет 4 место в мире по объему ВНП, обогнав не только Францию, но и Великобританию (4 место).

Однако относительное положение других экономик «БРИК» дает скептикам основание сомневаться в прогнозе Доминика Вильсона и Рупы Пурушотхамана. В настоящее время по объему ВНП Индия занимает лишь 12 место в мире, Бразилия – 13 и Россия – 16.

В частности, гипотеза о «БРИК» была обсуждена в серии передач Всемирной службы радио BBC в октябре – ноябре 2005 г., в которой принимали участие ведущие мировые эксперты.[5] В частности, отмечалось, что существующие экономические тенденции действительно могут позволить Китаю занять место глобального лидера в области промышленного производства, а Индии (что, правда, несколько менее вероятно) – области сервиса и информационных технологий. В то же время, экономики России и Бразилии сохраняют сырьевую ориентацию[6], что не сможет, без существенных качественных перемен, обеспечить этим странам места в группе мировых экономических лидеров. В то же время, по мнению экспертов, приглашенных BBC, в России и Бразилии отсутствуют ключевые предпосылки для подобного «прорыва»: эффективное управление, стабильные и предсказуемые «правила игры». Более того, Россия, будучи часть «глобального Севера», в отличие от остальных стран «БРИК», сталкивается с катастрофическим демографическим кризисом, а ее интеллектуальный потенциал в значительной мере недоиспользован и имеет устойчивую тенденцию к снижению.

Эксперты, приглашенные Национальным советом по разведке США, в целом, разделяют более консервативную оценку возможностей экономического роста в России. Основу его составит экстенсивное развитие ТЭК, предпосылкой чего может служить только стабильные мировые цены на сырье. Возможности диверсификации экономики России рассматриваются лишь как один из четырех возможных сценариев развития ситуации (см. ниже).

Подъем мировой экономики, прежде всего, за счет Китая и Индии (к 2020 г. она, по прогнозам экспертов НСР, вырастет на 80% по отношению к 2005 г.), будет означать рост цен на сырье. Потребление энергии в мире к 2020 г. вырастет примерно на 50%, что существенно больше, чем рост за предшествующие два десятилетия (1980 – 2000), когда он составил 34 %. Это будет означать сохранение высоких цен на энергоносители.[7] Последнему будет способствовать и сохранение политической и экономической нестабильности в таких ключевых с точки зрения производства энергетического сырья регионах, как Ближний Восток, Прикаспий, Венесуэла, Западная Африка.

Увеличившийся спрос на энергоносители может заставить Европу установить более близкие отношения с Россией и другими энергопроизводителями на постсоветском пространстве (Азербайджан, Казахстан, Туркмения). Этому будет способствовать и стремление использовать более экологически чистый природный газ[8], доступные источники которого есть только в России, Прикаспии и Северной Африке. В то же время внешняя политика Китая и Индии также во все большей мере будет определяться проблемой поиска дешевых источников энергоносителей.[9] Это позволяет прогнозировать рост их интереса к России (для Китая, прежде всего, к ее азиатской части) и Центральной Азии.

«Россия имеет потенциальную возможность усилить свои международные позиции по отношению к другим державам благодаря тому, что она является крупным экспортером нефти и газа. Тем не менее, Россия столкнется с крупным демографическим кризисом, вызванным низким уровнем рождаемости, плохим медицинским обслуживанием и потенциально взрывоопасной ситуацией в области распространения эпидемии СПИДа. К югу она граничит с нестабильным регионом Кавказа и Центральной Азии, влияние которого – мусульманский экстремизм, терроризм и эндемичные конфликты – скорее всего, будет продолжать ощущаться по всей России. В то время как описанные социальные и политические факторы ограничат возможности России занимать важную позицию в мире, Москва, скорее всего, будет важным партнером как для «старых» крупных игроков (США и Европа), так и для новых (Китай и Индия).»[10]

«Промежуточное» географическое положение России в Евразии и переходный характер ее политических и экономических институтов также будут способствовать маневрированию между различными крупными глобальными силами (как «старыми» – США, ЕС, так и «новыми» – Китай, Индия). С другой стороны, демографические и геополитические факторы будут заставлять Россию также непрерывно маневрировать между Западом и исламским миром.

К 2020 г. Россия подвергнется серьезному демографическому давлению со стороны своих «исламских» соседей. Изменение численности населения России относительно граничащих с ней с юга стран в период с 1940 по 2010 г. представлено на графике 2. Данные на 2010 г. даны по прогнозам английских экспертов, согласно которым население России составит 143 917 752 чел., Пакистана – 176 400 000, Турции – 76 570 145, Ирана – 73 129 855, 5 центральноазиатских государств (Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Туркмения, Киргизия) – 63 470 488, Афганистана – 34 098 083.

В 2020 г., по мнению экспертов НСР, полномасштабный военный конфликт между сверхдержавами маловероятен. Однако, сохранится «дуга нестабильности», охватывающая Ближний Восток, Центральную Азию и Африку. Возможно, будет также продолжаться глобальный подъем исламистских движений.[12]

«Облегченное системой глобальных коммуникаций, возрождение мусульманской идентичности создаст основу для распространения радикальной исламской идеологии как на Ближнем Востоке, так и вовне его, в Юго-Восточной Азии, Центральной Азии и Западной Европе… Это возрождение сопровождается углублением солидарности между мусульманами, вовлеченными в национальные или регионально-сепаратистские конфликт, такие как Палестина, Чечня, Ирак, Кашмир, Минданао и южный Таиланд. Последние также во многом были спровоцированы правительственными репрессиями, коррупцией и неэффективностью управления. Неформальные сети благотворительных организаций, медресе, исламских банков (хауал) и другие механизмы продолжат распространяться и использоваться радикальными элементами; отчуждение среди безработной молодежи увеличит ряды тех, кто может быть завербован в террористы».[13]

Территориальная близость России к исламскому миру, наличие внутренних этнорелигиозных и сепаратистских движений (Северный Кавказ) и рост иммиграции из Центральной Азии будут способствовать росту религиозно мотивированного экстремизма. К 2020 г. «Террористические атаки продолжат использовать конвенциональное оружие, применяя все более сложные приемы и постоянно адаптируясь к контртеррористическим усилиям. Террористы, возможно, проявят наибольшую изобретательность не в технологиях или оружии, которое они используют, но, скорее, в их операциональных концепциях (масштабы, общий характер и способ приготовления террористических атак).»[14] Возможно повышение общего интеллектуального уровня террористических сетей (в частности, использование оружия массового уничтожения – особенно, биологического – и кибератак).

Усиление нетрадиционных вызовов и угроз безопасности РФ, скорее всего, не будет способствовать становлению плюралистических, эффективных и прозрачных институтов управления в России. Исламский терроризм будет способствовать росту исламофобии и неприязни русского населения к иммигрантам из Центральной Азии и представителям исламских меньшинств. Последнее будет препятствовать созданию эффективной иммиграционной политики для заполнения демографического вакуума. Все эти факторы могут также негативно сказаться на социально-экономическом развитии страны.

Ситуация с экономическим и военно-политическим подъемом Китая, а также возможность демографического давления на российские Сибирь и Дальний Восток также создает существенную неопределенность. По мнению экспертов НСР, в случае усиления напряжений в отношениях между США и Китаем Россия может начать успешно маневрировать между этими государствами, извлекая, где возможно, прибыли из данного противостояния (например, путем продажи оружия и современных технологий Китаю). Однако, если в Китае произойдет резкое усиление агрессивно-националистических настроений, а также в случае возникновения сильных трений из-за роста китайской эмиграции в Россию или приграничных территориальных споров, РФ придется обратиться за помощью к США и НАТО.[15]

[page]

Политико-дипломатическая ситуация на постсоветском пространстве к 2020 г.: основные движущие факторы

Большинство постсоветских стран с 2005 по 2020 г., по мнению экспертов НСР, будет продолжать стремиться к полному или частичному членству в ключевых региональных и международных организациях (ЕС, НАТО, ВТО). Вступление в эти организации или существенный рост сотрудничества с ними к 2020 г. приведет к существенному ускорению процесса реформ, отказ – к их серьезному замедлению.

Ключевым неопределенным моментом является позиция руководства России. Если оно обратится к политическому изоляционизму, то это может стать серьезным препятствием для модернизации всего постсоветского пространства.[16] Прежде всего, это серьезно затруднит реформы в самой России. Кроме того, РФ может (например, путем ограничения поставок сырья или поощрения определенных политических и этнических группировок) создать серьезные препятствия интеграции в перечисленные выше международные структуры для других постсоветских стран.

В случае, если руководство РФ обратиться к партнерству с Западом, то: 1) к 2020 г. Россия будет членом ВТО; 2) возрастет роль России в НАТО, например, в рамках совета Россия – НАТО (полное членство РФ маловероятно); 3) возможно получение «ограниченного членства» в ЕС и частичная интеграция России в единую Европу.

Страны западной части Евразии в целом будут к 2020 г. продолжать балансировать между Россией и Западом. Украина, Грузия и Молдавия будут по-прежнему стремиться к получению полного членства в НАТО и ЕС. По мнению западных экспертов, возможно дальнейшее развитие внутренней интеграции на постсоветском пространстве (прежде всего, на базе России, Белоруссии и Казахстана), особенно, если эти страны не будут допущены в ключевые западные институты.[17]

Существенная неопределенность возникает в отношении стран Центральной Азии. Неизвестно, в какой степени их зависимость от России в ряде ключевых параметров приведет к росту их интеграции в различные постсоветские организации. Трудно поддается предсказанию также и то, в каком направлении в 2020 г. будет действовать влияние Китая в данном регионе. С одной стороны, Китай может стать третьим независимым центром силы в Центральной Азии, после США-ЕС и РФ. С другой стороны, Китай может вступать в альянсы как с РФ (например, в рамках ШОС), так и с США, в противодействии попыткам радикальных исламистов дестабилизировать упомянутый регион.[18]

[page]

Политико-экономическая ситуация на постсоветском пространстве к 2020 г.: главные движущие факторы

По мнению западных экспертов, добыча природных ресурсов к 2020 г. останется основой российской экономики. Прежде всего, это касается добычи нефти и газа, первичной обработки некоторых видов металлов и химического сырья. В меньшей степени востребованы окажутся такие ключевые виды природных ресурсов РФ, как запасы пресной воды, пахотной земли и леса. В условиях глобального экономического роста и увеличения спроса на ресурсы возможности для экстенсивного роста российской экономики к 2020 г. представляются чрезвычайно большими.

Ключевым вопросом является: сумеет ли Россия произвести структурные перемены, необходимые для диверсификации ее экономики (прежде всего, это касается того, сумеет ли РФ использовать свой человеческий потенциал). В противном случае, ее ожидают характерные для многих «нефтедобывающих» экономик феномены отсталости социально-экономической структуры, огромные разрывы в уровнях дохода различных слоев населения, бегство капитала и рост социальной напряженности.

Важным фактором, по мнению экспертов НСР, становится способность обеспечить эффективное управление в стране. Это касается не столько даже проблемы установления и консолидации либерального и демократического режима, сколько реформы государства. Последняя должна обеспечить способность властей создать эффективную бюрократию, выработать предсказуемые и равные для всех «правила игры», обеспечить их соблюдение, добиться превращения страны в «правовое государство» и внедрить эффективные налоговые практики.[19] Только при этих условиях рост зарубежных и внутренних прямых инвестиций позволит добиться диверсификации экономики.

В случае реализации описанных выше условий РФ может получить значительный приток зарубежных инвестиций, прежде всего, из стран ЕС и Восточной Азии. Эффективное вписывание России в процесс глобализации позволит также использовать ее преимущества в области целого ряда отраслей прикладной науки, причем не только в области ВПК.

В противоположность мнению некоторых российских ученых, выдвигающих «кризисную модель» реформ в качестве единственно возможной[20], зарубежные эксперты прогнозируют, что успех реформы системы государственного управления в России наиболее вероятен в условиях устойчивого экстенсивного экономического роста, основанного на высоких ценах на энергию на мировых рынках. Общий подъем экономики создаст эффективные группы давления среди представителей несырьевых отраслей, которые и заставят государство пойти на структурные реформы. Другим социальным двигателем реформ может стать количественный рост среднего класса, слоев предпринимателей и менеджеров среднего звена.

Напротив, в ситуации «шока», вызванного резким падением цен на нефть, возникший социальный кризис повредит, прежде всего, перечисленным выше наиболее прогрессивным слоям населения. Кроме того, он вновь активизирует в основной массе электората резкое неприятие рыночной экономики и либеральных ценностей.

Экономический рост как в России, так и на постсоветском пространстве в целом будет чрезвычайно неоднородным в региональном разрезе. Это может породить дополнительные внешнеполитические и внутриполитические проблемы.

Основанный на экстенсивном использовании природных ресурсов экономический рост возможен, наряду с Россией, в ряде стран Центральной Азии (Казахстан и Туркменистан), Закавказья (Азербайджан). Однако некоторые перспективы для диверсификации экономики в этой группе стран имеются лишь у Казахстана.[21]

Для стран, не имеющих столь значительных природных ресурсов (Украина, Грузия, Молдавия, Армения, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан), перспектив экстенсивного экономического роста к 2020 г. нет. Поэтому ключевым для них становится развитие промышленности и сферы услуг. Это делает неизбежным проведение структурных реформ.

Существенное значение для процесса реформ имеет возможная смена политических систем, например, наблюдающийся переход Украины к парламентской республике. Однако, по мнению экспертов НСР, ключевые внутренние социальные стимулы к реформированию в этих странах (как и во всех других постсоветских государствах, включая и Россию) достаточно ограничены. Поэтому наиболее важным двигателем процесса реформирования могут стать внешние факторы, прежде всего, возможность более тесного сотрудничества или даже некой ограниченной формы членства в ЕС.[22] Определенную роль в продвижении структурных реформ на постсоветском пространстве может сыграть также стремление ряда стран к членству в ВТО и НАТО.

Эксперты НСР полагают, что рост сотрудничества с Россией в случае, если РФ не сможет удачно вписаться в систему мирового разделения труда, не будет представлять для постсоветских стран равноценной альтернативы развитию сотрудничества с Западом. В этом плане озабоченность целого ряда западных специалистов вызывает зависимость упомянутых государств от поставок сырья (прежде всего, энергоносителей) из России и попытки создания различных форм интеграции в Евразии (ЕвразЭС, ОДКБ), в той мере, в какой они представляются в качестве альтернатив процессам глобализации, модернизации и вестернизации постсоветского пространства.[23]

Однако в том случае, если Россия сможет обеспечить динамичное развитие собственной экономики и эффективно впишется в процессы глобализации, то она станет естественным лидером в модернизации Евразии. В этом случае упомянутая выше группа постсоветских государств существенно выиграет от экономического роста в РФ и сможет сотрудничать с Россией в развитии различных транспортных проектов.[24]

Наиболее трудной для прогнозирования является экономическая роль Китая на постсоветском пространстве к 2020 г. Продолжение бурного экономического роста в этой стране может продолжать существенно повышать спрос на сырье с территории бывшего СССР. Это будет способствовать развитию России и других постсоветских государств. Кроме того, возможны крупные инвестиции Китая в Азиатской части России и в Центральной Азии (прежде всего, в добычу и транспортировку энергоносителей). С другой стороны, сбои в китайской экономике могут привести к глобальному экономическому кризису и очень серьезно скажутся на перспективах экономического роста его соседей.

[page]

Политико-демографическая ситуация на постсоветском пространстве к 2020 г.: базовые движущие факторы

Все западные эксперты сходятся в том, что к 2020 г. ситуацию на постсоветском пространстве будут определять две противоположные демографические тенденции: депопуляция в его западной части (Россия, Украина, Белоруссия) и демографический взрыв в южной и юго-восточной части (Центральная Азия, в меньшей степени – Кавказ).

Россия окажется в состоянии демографического кризиса. Беспрецедентное в мире сочетание низкой рождаемости (характерной для развитых стран) и высокой смертности (характерной для развивающихся стран) приведет к резкому уменьшению населения, сопровождающемуся его старением. Даже при достаточно оптимистическом сценарии население РФ уменьшится до 130 млн. чел к 2020 г. и до 86 млн. чел. к 2050 г.[25]

Ситуацию еще более осложняет возможность существенного расширения масштабов эпидемий СПИДА, вирусного гепатита и резистентного к лекарствам туберкулеза.

Другой опасной тенденцией является продолжение деградации качества населения (стагнация или даже снижение индекса развития человеческого потенциала).[26] К этому результату может привести сочетание трех факторов. Во-первых, социально-экономический кризис, кризис культурной идентичности, алкоголизм и наркомания уже привели к резкому уменьшению продолжительности жизни мужчин и кризису мужского здоровья, что чревато, по мнению некоторых западных экспертов, распадом социальных структур.[27] Во-вторых, тенденция к деградации систем образования, здравоохранения и социальной защиты, пауперизации и криминализации широких масс населения может быть не преодолена к 2020 г. В-третьих, «утечка мозгов» (связанная с низкой оценкой интеллектуального труда и малыми возможностями для личностной самореализации, отражаемыми низким индексом развития человеческого потенциала) будет сохраняться, и даже усиливаться по мере интеграции России в глобализирующуюся экономику. В то же время, в Россию взамен покидающих ее высокообразованных специалистов будут въезжать малообразованные иммигранты из Центральной Азии, Кавказа и, возможно, Китая.

Стагнация или даже деградация индекса развития человеческого потенциала может стать одним из основных факторов, препятствующих эффективной интеграции российской экономики в глобальную. В то же время налицо недоиспользование человеческого потенциала в экономике. Ключевой вопрос, связанный с модернизацией России, заключается в том, сумеет ли руководство страны провести структурные реформы, способные обеспечить более полное использование этого ресурса. В этом случае создастся объективная потребность в сохранении и дальнейшем росте человеческого потенциала. В противном случае он просто уменьшиться до того уровня, в каком он реально необходим для сырьевой экономики.

По мнению экспертов НСР, наиболее эффективным способом количественного пополнения убывающего населения может стать только миграция. В результате руководство РФ окажется перед необходимостью выработки эффективной иммиграционной политики. Основными источниками миграции могут стать Центральная Азия, в меньшей степени, Кавказ, а также – Китай. Такой источник мигрантов, как русскоязычное население республик бывшего СССР, к 2020 г. будет исчерпан. Кроме того, основные поставщики мигрантов этого типа (Казахстан и Украина) сами станут нетто-импортерами мигрантов, так как эти страны не меньше России страдают от депопуляции.

В результате одной из основных проблем станет размывание национальной идентичности в ходе миграции, а также возможность возникновения внутриполитических конфликтов между коренными жителями и мигрантами. Еще более опасны потенциальные внешнеполитические конфликты подобного рода, например, с Китаем.

Центральная Азия к 2020 г. столкнется с противоположной проблемой. В условиях резкого роста населения и преобладания безработной молодежи прогнозируется рост социально-политической нестабильности.[28]

[page]

Внутренние этнические и региональные проблемы постсоветских стран

Предполагается, что к 2020 г. в России сохранится тенденция к централизации и уменьшению самостоятельности регионов.[29] В то же время, благодаря размерам страны, большим социальным, экономическим и религиозным различиям, региональная идентичность сохранится. Это противоречие создает возможность для роста этнически мотивированных сепаратистских настроений. Последние, по мнению авторов доклада «Россия и новые независимые государства Евразии в 2020 г.», возможны на Северном Кавказе, в Татарстане и Якутии. Предполагается также, что сепаратистское движение в Чечне, Дагестане и Ингушетии в той или иной форме сохранится.

Другим очагом этнических волнений в России могут стать ареалы расселения иммигрантов, прежде всего, крупные города.

Возможность роста этнических и региональных трений, прежде всего, религиозно мотивированных прогнозируется также для Центральной Азии. Прежде всего, речь идет о конфликтом между северной и южной частью Киргизии.

[page]

Наука, технология и военное дело: основные движущие факторы к 2020 г.

По мнению экспертов НСР, Россия – единственная страна на постсоветском пространстве, которая сможет сыграть какую-то роль в глобальном научно-техническом развитии (хотя небольшой научно-технический потенциал сохраняется на Украине и в Казахстане). РФ сохранит свои позиции в области ракетно-космической техники, использования атомной энергии, в военной авиации и некоторых информационных технологий.[30] Существует также возможность для кооперации России с европейскими производителями в описанных выше ключевых отраслях, что могло бы позволить на равных конкурировать на мировых рынках с США.

Вооруженные силы РФ, по мнению экспертов НСР, будут по-прежнему иметь ограниченные возможности применения за пределами страны. Они столкнутся с серьезными проблемами, вызванными демографическим кризисом и «отсталостью военных технологий».[31] Возможно, что для преодоления этих проблем Россия к 2020 г. может, наконец, перейти к профессиональному принципу комплектования армии.

Существует потенциальная возможность того, что Россия сможет добиться технологического «рывка». Однако, скорее всего, как полагают авторы доклада «Россия и новые независимые государства Евразии в 2020 г.», технологическое развитие в военной области будет в нашей стране «догоняющим». В связи с этим прогнозируется «сохранение отставания с точки зрения возможностей в области «военных действий нового поколения», особенно, по сравнению с США».[32]

[page]

4 сценария развития ситуации в Евразии

Различные сочетания рассмотренных выше «движущих сил» могут привести, согласно докладу «Россия и новые независимые государства Евразии в 2020 г.», к реализации одного из 4 сценариев развития: 1) «Экономическое процветание и политическая стабильность»; 2) «Дела идут кое-как»; 3) «Упадок и изоляция постсоветского пространства»; 4) «Центральноазиатский взрыв». Нетрудно заметить, что сценарии ранжируются по степени оптимистичности: наиболее оптимистичный, промежуточный, пессимистичный и катастрофичный.

1.«Экономическое процветание и политическая стабильность». Оставаясь одним из важнейших мировых поставщиков энергетических ресурсов, Россия одновременно диверсифицирует свою экономику. Это становится возможным благодаря снижению коррупции и созданию эффективных, стабильных и предсказуемых институтов. Кооперация с ЕС и приток иностранных инвестиций позволяют использовать богатые интеллектуальные ресурсы для технологического рывка.

Разрывы в уровнях жизни разных слоев населения сглаживаются. Политическая и экономическая элита постепенно «цивилизуется». Эффективная иммиграционная политика, в особенности, приток иммигрантов из Центральной Азии, позволяет «сгладить» эффект снижения рождаемости. «Утечка мозгов» постепенно исчезает, так как платежеспособный спрос на интеллектуальный и высококвалифицированный труд в стране растет.

Россия и ЕС развивают сотрудничество в рамках «частичного членства». Та же тенденция заметна для Украины, Молдовы, Белоруссии и Грузии. Россия толерантно относится к прозападным тенденциям в этих странах. Богатые природными ресурсами страны Евразии (особенно, Россия и Казахстан) сохраняют альянс, но он не направлен против третьих стран.

2. «Дела идут кое-как». Экономика России сохраняет зависимость от добычи и экспорта природных ресурсов. В условиях стабильно высоких мировых цен на энергоносители, рост экономики продолжается, но ее диверсификации не происходит. Во многом это происходит из-за того, что не создаются эффективные и стабильные институты управления. Политическая власть по-прежнему крайне централизована, политический плюрализм слаб, правительственные структуры непрозрачны.

Национальные богатства по-прежнему распределяются крайне неравномерно, что характерно для сырьевых экономик и неплюралистических политических систем. Олигархические структуры сохраняются. Социальная напряженность растет. Прямые зарубежные инвестиции идут почти исключительно в топливно-энергетический сектор. Внешняя и внутренняя мобильность рабочей силы ограничена. Продолжается и даже усиливается тенденция к «утечке мозгов». Депопуляция России усиливается, все больше сказываясь на экономике.

Постсоветское пространство развивается в различных направлениях и все больше распадается на части. На Украине экономика, политика и социальная сфера эволюционируют в направлении, сходном с Россией. Ключевым фактором становится способность Европы предложить Украине ту или иную форму интеграции. Если ЕС окажется неспособным поддержать Украину, та обратиться в сторону России. В Белоруссии сохранится «пророссийский авторитарный режим». Центральная Азия остается «политически и экономически отсталой». Усиленно развивается сотрудничество России и Казахстана. Кавказ продолжает сталкиваться с серьезными этническими конфликтами.

3. «Упадок и изоляция постсоветского пространства». Российская экономика стагнирует, на ней болезненно сказываются колебания цен на мировых рынках сырья. В России «сохраняются крайне ограниченные демократические институты и серьезные ограничения на развитие гражданского общества».[33] Усиливается националистическая риторика «особого русского пути развития» и ксенофобия.

Уменьшение населения все более сказывается на социальной и политической жизни. «Утечка мозгов» катастрофична. Неприязнь коренного населения к иммигрантам, особенно мусульманам из Центральной Азии, и политика властей не дают возможности создать эффективную иммиграционную политику.

ЕС оказывается не в состоянии обеспечить интеграцию постсоветских стран в единое европейское пространство. США также не сможет вкладывать существенные ресурсы в страны центральной Евразии, так как их руководство будет занято проблемами обеспечения глобальной стабильности. Альтернативой для новых независимых государств становится интеграция вокруг России.

Этнические конфликты на Кавказе усиливаются. В Центральной Азии растет исламский фундаментализм, что является результатом безработицы среди молодежи и коррупции в институтах власти. Внешнее «шоковое воздействие», например, падение королевского режима в Саудовской Аравии или распад Ирака, усиливает радикализм в регионе. Ряд центральноазиатских стран (в особенности, Таджикистан, Киргизия и Туркменистан) оказывается на грани полного распада. В результате создается вакуум власти. В этой ситуации регион оказывается «полем битвы» между Россией, США, Китаем и ближневосточными странами. Причем, между этими странами возникают нестабильные и, зачастую, самые причудливые альянсы.

4. «Центральноазиатский взрыв». Ситуация в Центральной Азии становится все более взрывоопасной из-за сочетания тенеденций к росту населения, его омоложению, относительному и абсолютному обнищанию, коррупции институтов власти и пропаганде исламского фундаментализма. Неудача американских интервенций в Афганистане или Ираке усиливает давление со стороны ближневосточных стран на своих соседей. В этой ситуации происходит падение одного из центральноазиатских режимов и возникает агрессивное исламское государство, поддерживающее терроризм и организованную преступность.

Реакцией других стран региона становится более тесная интеграция с Россией. Последняя, используя военную поддержку США и ЕС, становится «полем битвы» против мирового исламского терроризма. Другие постсоветские страны, например, Украина, получают возможность опираться на поддержку как России, так и стран Запада.

Высокая степень политической нестабильности в случае реализации этого сценария может чрезвычайно негативно сказаться на перспективах социально-экономического развития всех постсовестких стран.

[page]

Литература:

[1] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). Проект и все подготовительные материалы размещены на официальном итернет-сайте ЦРУ США – www.cia.gov/nic/NIC_2020_project.html

[2] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). – www.cia.gov/nic/PDF_GIF_2020_Support/ 2004_04_25_papers/eurasia_summary.pdf

[3] Доклад «Dreaming with BRICs: The path to 2050. Global economics paper. № 99.» доступен на официальном сайте финансового агентства «Голдман Закс» http://www.gs.com/insight/research/reports/report6.html –
[4] Здесь и далее данные по размерам ВНП (по новой методике – Валовой национальный доход, ВНД) взяты с официального сайта Всемирного Банка, все данные относятся к 2003 г. (http://www.worldbank.org/data/databytopic/GNI.pdf)

[5] Передачи доступны в электронном архиве Всемирной службы BBC по адресу http://www.bbc.co.uk/worldservice/

[6] В России доминирует ТЭК, добыча и первичная обработка некоторых видов металлов и минерального сырья (удобрений), в Бразилии – сельское хозяйство, лесная промышленность, добыча и первичная обработка металлов.

[7] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). Р.8.

[8] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). Р.9.

[9] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). Р.9.

[10] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). Р. 7.

[11]Графикпроизведенприпомощипрограммы Analyst Encyclopedia Britannica Deluxe Edition CD-ROM, 1999-2000.

[12] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). P.5

[13] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). Р. 11.

[14] Mapping the global future. Global trends 2020 ( December, 2004). Р. 11.

[15] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р.9.

[16] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р. 7.

[17] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р.7.

[18] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). P.9.

[19] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). P.2

[20] В частности, такие взгляды высказываются советником Президента РФ по экономике А. Илларионовым, видящем основную предпосылку для реформ в случае «схода с нефтяной иглы», например, в результате падения мировых цен на энергоносители. Данные представления базируется на традиционном представлении о том, что в России реформы проходят лишь в условиях внешнего и внутреннего кризиса. Типичным примером являются «великие реформы» 60-х гг. 19 в. СМ. Эйделъман Н. Я. «Революция сверху» в России. М., 1989.

[21] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р.3.

[22] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). P.3.

[23] См., например: Oresman M. The Moscow summit: tempered hope for the SCO// Central Asia –Caucasus Analyst. June 04, 2003; Bukharbayeva B. Ex-Soviet Republics to Boost Cooperation (http://www.phillyburbs.com/pb-dyn/news/90-06182004-318852.html); Blagov S. Russia boosts military ties with Kyrgyzstan (электронная версия “Asian Times” – http://www.atimes.com/c-asia/DF15Ag02.html); O’Malley, William D., MacDermott, Roger N. Kyrgyzstan’s Security Tightrope: Balancing its Relations with Moscow and Washington // Journal of Slavic Military Studies, vol. 16, no. 3, September 2003, p. 72-111. Wishnick E. A new “Great Game” in Kyrgyzstan? (Размещено на сайте Берлинского информационного центра трансатлантической безопасности http://www.bits.de); The US military presence in Central Asia (Интервью с экспертом в области антитерроризма Роджером Мак Дермоттом, сообщение сообщение радио Свободная Европа // Свобода от 24.05.2004).

[24] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р. 4.

[25]Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р. 5.

[26] Индекс развития человеческого потенциала является базовым показателем, определяющим возможность постиндустриального развития страны и качество жизни в ней. Он определяется экспертами ООН и включает в себя такие показатели, как продолжительность жизни, образование, уровень доходов. Так РФ, будучи передовой в этом отношении в СНГ, занимает лишь 57 место в мире (UN Human Development Report Office statistics (http://hdr.undp.org/statistics ). При этом на протяжении 90 – х гг. в России, как и в других странах СНГ, наблюдалось падения ИРЧП (с 1990 по 1995 гг. он уменьшился с 0.813 до 0.771). Лишь в 2000 гг. начался перелом: к 2002 г. ИРЧП вырос до 0.795. В настоящее время его рост вновь замедлилися.

[27] «Обычно такое резкое снижение продолжительности жизни мужского населения, какое мы видим в России, можно наблюдать только во время войны… В один прекрасный день может случиться так, что Россия окажется неспособной охранять собственные границы и обеспечивать правопорядок на собственной территории…». The Miami Herald, 15.02.05.

[28] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р.5

[29] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р.6.

[30] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р. 7.

[31] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р. 8.

[32] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р.8.

[33] Eurasia 2020. Global trends 2020 Regional Report (April, 2004). Р. 14.

Обсудить на форуме | опубликовано: 9.12.06